Туманность Андромеды. Час Быка (сборник) - Страница 18

– Но мы принимаем и центр Галактики, и шаровые скопления? – спросила Веда Конг.

– Нерегулярно, случайным приемом или через памятные машины других членов Кольца, образующих протянутую в пространство Галактики цепь, – ответил Мвен Мас.

– Сообщения, посланные тысячи и десятки тысяч лет назад, не теряются в пространстве и в конце концов достигают нас, – добавил Юний Ант.

– Но это значит, что мы судим о жизни и познаниях людей иных, очень далеких миров с опозданием, например, для зоны центра Галактики на двадцать тысяч лет?

– Да, безразлично, передается ли это памятными записями близких миров или улавливается нашими станциями, мы видим дальние миры такими, какими они были в очень древние времена. Видим давным-давно умерших и забытых в своем мире людей.

– Неужели мы, достигшие столь большой власти над природой, здесь бессильны? – ребячески возмутилась Веда. – Неужели нельзя достигнуть дальних миров другим путем, иным, чем волновой, или фотонный, луч, орудием?

– Как я понимаю вас, Веда! – воскликнул Мвен Мас.

– В Академии Пределов Знания занимаются проектами преодоления пространства, времени, тяготения – глубинами основ космоса, – вмешался Дар Ветер, – только они не дошли до стадии опытов и не смогли…

Внезапно зеленый глаз вспыхнул, и Веда вновь ощутила головокружение от углубившегося в бездну пространства экрана.

Резко ограниченные края изображения показывали, что это запись памятной машины, а не непосредственно уловленная передача.

Сначала показалась поверхность планеты, видимая, конечно, с внешней станции-спутника. Громадное бледно-фиолетовое, призрачное от неимоверного накала солнце заливало пронизывающими лучами синий облачный покров ее атмосферы.

– Так и есть – Эпсилон Тукана, высокотемпературная звезда класса В9 – светимость семьдесят восемь наших солнц, – прошептал Мвен Мас.

Дар Ветер и Юний Ант утвердительно кивнули.

Зрелище изменилось, как бы сузившись и спустившись почти на самую почву неведомого мира.

Высоко поднимались округлые купола гор, казавшихся отлитыми из меди. Неизвестная порода, или металл зернистого строения, рдела огнем под удивительно белым сверкающим светом голубого солнца. Даже в несовершенной передаче приборов неведомый мир блистал торжественно, с каким-то победным великолепием.

Отблески лучей окаймляли контуры медных гор серебристо-розовой короной, отражавшейся широкой дорогой на медленных волнах фиолетового моря. Вода цвета густого аметиста казалась тяжелой и вспыхивала изнутри красными огнями, как скоплениями живых маленьких глаз. Волны лизали массивное подножие исполинской статуи, стоявшей недалеко от берега в гордом одиночестве. Женщина, изваянная из темно-красного камня, запрокинула голову и, словно в экстазе, тянулась простертыми руками к пламенной глубине неба. Она вполне могла бы быть дочерью Земли – полное сходство с нашими людьми потрясало не меньше, чем поразительная красота изваяния. В ее теле, точно исполнившаяся мечта скульпторов Земли, сочеталась могучая сила и одухотворенность каждой линии лица и тела. Полированный красный камень статуи источал из себя пламя неведомой и оттого таинственной и влекущей жизни.

Пять людей Земли безмолвно смотрели на изумительный новый мир. Только из широкой груди Мвена Маса вырвался долгий вздох – при первом же взгляде на статую каждый нерв его напрягся в радостном ожидании.

Против статуи, на берегу, резные серебряные башни отмечали начало широкой белой лестницы, взброшенной свободно над чащей стройных деревьев с бирюзовой листвой.

– Они должны звенеть! – шепнул Дар Ветер в ухо Веды, указывая на башни, и та согласно наклонила голову.

Передаточный аппарат новой планеты продолжал последовательно и беззвучно развертывать новые картины.

На секунду мелькнули белые стены с широкими выступами, прорезанные порталом из голубого камня, и экран раскрылся в высоком помещении, залитом сильным светом. Матово-жемчужная окраска изборожденных желобками стен сообщала необыкновенную четкость всему находившемуся в зале. Внимание приковывала группа людей, стоявших перед полированной изумрудной панелью.

Пламенный красный цвет их кожи соответствовал оттенку статуи в море. В нем не было ничего необычайного для Земли – некоторые племена индейцев Центральной Америки, судя по сохранившимся от древности цветным снимкам, обладали почти такой же, менее глубокого тона, кожей.

В зале находились две женщины и двое мужчин. Обе пары носили разные одежды. Стоявшие ближе к зеленой панели отличались золотистыми короткими одеяниями, похожими на изящные комбинезоны, снабженные несколькими застежками. У других двух были окутывавшие их с головы до пят одинаковые плащи такого же жемчужного оттенка, как и стены.

Стоявшие у панели проделывали плавные движения, прикасаясь к косым струнам, натянутым у ее левого края. Стена полированного изумруда или стекла становилась прозрачной. В такт их движениям в кристалле плыли, сменяя друг друга, четкие изображения. Они исчезали и возникали быстро, так что даже тренированным наблюдателям – Юнию Анту и Дар Ветру – было трудно полностью понять их смысл.

В чередовании медных гор, фиолетового океана и бирюзовых лесов улавливалась история планеты. Цепь животных и растительных форм, иногда чудовищно непонятных, иногда прекрасных, проходила призраками прошлого. Многие животные и растения казались похожими на тех, чьи остатки сохранила летопись пластов земной коры. Долго тянулась восходящая лестница форм жизни – совершенствующейся живой материи. Бесконечно долгий путь развития ощущался еще более длинным, трудным и мучительным, чем известная каждому жителю Земли его собственная родословная.